Каждый из нас бывал в лесу, в дендропарке, в сквере. Неизбежно в таких местах нам встречаются погибшие деревья — сухие, поваленные ветрами и старостью, рассыпающиеся и гниющие. Встречаем мы и древние дупла и рассохшиеся пни. Казалось бы, что это отнюдь не украшает леса, и всю эту древесину нужно убирать, вывозить, уничтожать… Однако, мало кто задумывается, какую пользу сухостой и поваленные стволы приносят экосистеме!
Вы скажете: «Но как же эстетика? Ведь у себя дома и на улицах мы не допускаем бардака? Почему же тогда не убрать гниющие стволы и поломанные ветви хотя бы в тех местах, где гуляют люди?»
Такой подход в корне не верен, потому что порядок в квартире и порядок в лесу имеет разное значение. Порядок в доме — это все по местам, чисто, аккуратно, стильно. Но лесной «порядок» — это гармония природы, естественная и единственно правильная, ведь обычный трухлявый пень может быть домом для насекомых, жизненно необходимых лесу, а в дупле сухой сосны может находиться гнездо птицы…
В разных странах по-разному относятся к лесам и к мертвым деревьям в частности. Увы, в нашей стране мы не можем похвастаться стремлением к сохранению разрушающихся пней или валежника. Посидеть, поломать, разрушить, свалить, поджечь — вот что может сделать «наш» человек.
Европейцы, например, к старым лесам относятся с уважением: им и в голову не придет надеть пластиковый пакет на кустарник или сунуть пустую бутылку в дупло. В частности, такое отношение продиктовано тем, что в свое время было вырублено много гектаров лесов, поэтому то, что осталось, представляет особую ценность. Кстати, вспомните, что на пейзажах классиков живописи нередко встречаются сухие омертвевшие деревья: несшие некогда мрачную символику, сегодня они напоминают нам, насколько легко потерять природу и как тяжело вернуть разрушенное.
К мертвой древесине относится очень многое, например, сухие остовы деревьев, валежник, стволы с дуплами, трухлявые бревна, гниющие и сухие пни, упавшие от старости ветви, засохшие корни… И это вовсе не мусор, не нечто лишнее и противное природе — это родной дом для растений, грибов, насекомых, животных. Только представьте: более половины всех обитателей леса не выживут, если не будет мертвой древесины, ведь для одних это дом, а для других — «ферма», где можно найти пищу.
В отслужившей свое древесине содержатся азот и углерод, а также вода. Кроме того, находящиеся на берегу и в воде стволы и ветви способны формировать направление потоков воды, благодаря чему увеличивается дельта реки. Экосистема лесов напрямую связана с мертвой древесиной: для охотника бревно может стать преградой, для жертвы — тропой.
Молодые побеги находят защиту в кучах поваленных стволов, а юные хвойные охотно растут на гниющих остатках древесины, особенно в условиях затененности и сырости. В старых лесах подобное можно часто наблюдать.
А еще на деревьях, как всем известно, растут всевозможные грибы! Взаимоотношения грибов с древесиной очень сложны и имеют множество вариантов. Например, на одном и том же поваленном стволе можно обнаружить колонии нескольких различных видов представителей царства грибов. Одним из них по душе ветви, другие находятся под корой, третьи предпочитают дупла, кому-то необходимо больше света, а кому-то — темноты и влажности. Изменение количества грибов в лесу в любую сторону может свидетельствовать о дисбалансе экосистемы.
Да, грибы живут на древесине и разлагают ее, но их плодовые тела и сами являются пищей для насекомых, в частности, жуков. Личинки насекомых принимают активное участие в утилизации древесины, к примеру, личинка жука-оленя проделывает ходы в трухе, благодаря чему в бревно попадает воздух, и создаются более благоприятные условия для развития мицелия, а это способствует скорейшему разложению органики. Насекомые в целом играют огромную роль в поддержании естественного равновесия такого организма как лес.
Да, в лесу, образовавшемся стихийно, без участия человеческих усилий, жизнь и пространство организуются по особым законам, и количество умерших деревьев имеет тут весомое значение для мхов, лишайников, грибов. Взять, например, многочисленные трутовики: чтобы на грибнице образовалось плодовое тело, необходимо смешение двух неродственных мицелиев, то есть две споры должны попасть одновременно в одно место, а это гораздо более возможно, если подходящее место для прорастания спор находится максимально близко к грибу-«родителю».
Мертвое дерево может принести пользу и птицам, которые устраивают под валежником, в дуплах, под корнями надежные укрытия и вьют гнезда. Дупла, которые проделывают в умирающих или уже погибших деревьях белоспинные дятлы, конечно, вредят дереву, но вместе с тем дают кров синицам, поползням, вертишейкам, мухоловкам. Охотно заселяются в дупла и мыши — как летучие, так и грызуны. Дятел использует дупло лишь в течение года, а затем туда «въезжают» другие жильцы. Каждый год этой птице нужно новое дупло, иначе популяция вида снижается, поэтому достаточное количество подходящих старых деревьев довольно малочисленному белоспинному дятлу просто необходимо!
А летучие мыши? Сами они не могут в силу своего строения делать себе укрытия. Конечно, есть виды, которые селятся неподалеку от человека, например, в сараях, но большинству летучих мышей соседство с людьми не очень по душе. Так что при отсутствии старого леса и, соответственно, дупел, летучих мышей в регионе не будет. А ведь за один сезон колония этих животных осваивает не менее 20-30 дупел, и причина перемещений кроется в том, что помет очень быстро скапливается внутри дупла, и летучим мышам приходится искать другое убежище.
Лесники, в зоне ведения которых имеются территории, где могут обитать рукокрылые, оставляют несколько старых деревьев специально для них, но, как видно, этого слишком мало. Значение для летучих мышей имеют не только дупла, но и организация пространства, ведь, например, в естественном лесу на месте умерших деревьев могут образовываться поляны, которые вскоре заселяются съедобными насекомыми. В лесу искусственном, то есть высаженном и поддерживаемом человеком, таких возможностей нет, нет и летучих мышей.
Пространство естественного леса организовано таким образом, что лес имеет естественную защиту, некий иммунитет. Речь идет, в частности, о распространении жуков-вредителей, таких как короеды-типографы. Эти вредители массово нападают на леса, их популяция растет в ужасающей прогрессии.
Лес искусственный обычно состоит из деревьев одной породы (в нашем случае мы говорим о елях) и похожего возраста, что дает короеду возможность заселять любое деревце по вкусу и безнаказанно размножаться. А вот в естественном лесу встречаются ели как старые, так и первогодки, как полные сил, так и трухлявые истекающие смолой, да еще и растут ели вперемешку с другими видами деревьев. То есть вспышка активности короеда, с большой вероятностью, вскоре погаснет, поскольку далеко не все деревья пригодны для жизни личинок жука и взрослых особей. В искусственном же лесу преград для короеда нет, и жук способен уничтожить колоссальные площади насаждений, как было, например, в Московской области в 2010 году.
Нетронутых человеком лесов становится все меньше: да, есть еще девственные леса, но подобраться к ним непросто, поскольку мешает отдаленность от магистралей, заболоченность, горная местность. Вырубать такие леса очень сложно, требуется серьезная подготовка. Лесопромышленники ввиду этого обстоятельства будут испытывать нехватку сырья.
Даже если не брать в расчет ущерб экосистемам от полного исчезновения естественных лесов, модель «пришел-увидел-спилил» исчерпает себя по чисто экономическим причинам. И очень скоро лесную промышленность ждет серьезный кризис недостатка сырья. Поэтому на сегодняшний день многим близка идея высаживания деревьев под спил с последующим полным использованием всех частей дерева. Так поступают скандинавы, и их система имеет успех, несмотря на некоторые — весьма существенные — недочеты.
Главным из них является то, что скандинавы слишком рьяно ухватились за эту идею, из-за чего старых лесов стало очень мало, а как результат — снизилось количество видов животных, насекомых, растений. Хотя искусственное восстановление лесов — дело полезное и благородное. Таким образом, можно уберечь от вырубки, например, сибирскую тайгу.
В тех же регионах, где нетронутых лесов стало очень мало, лучший выход — беречь те старые леса и не трогать мертвую древесину. Дело в том, что в этом случае лес восстановится гораздо быстрее, восстановится и его биоразнообразие.
Биологи утверждают, что для того, чтобы экосистема леса оставалась в равновесии, требуется на каждый гектар территории оставлять до пятидесяти кубических метров мертвых деревьев.
Представьте себе, в местах, где леса развиваются и растут естественным образом, такой мертвой древесины на гектар приходится до 100 и даже до 500 кубометров! По таким лесам, конечно, гулять невозможно, ведь слишком сильны завалы. Хотя, по уверениям биологов, главное, чтобы в валежнике присутствовал необходимый процент толстых стволов разной степени разрушенности.
